---

... назад

Машина, отвратительно воя и квакая, рванула с места.

Господин Спрутс, оставшись без Незнайки, впал в злобное отчаянье. Он не мог ничего видеть в окно, но соскучиться не успел. “Скорая” проехала совсем немного и остановилась. Два дюжих санитара препроводили Спрутса в здание с решетками на окнах. Никаких вывесок на двери, в которую его ввели, не было, из чего Спрутс заключил, что его привезли в спецучреждение. В спецучреждении Спрутса запеленали в рубашку с длинными рукавами, рот заткнули кляпом, а глаза завязали. Он начал брыкаться, за что его слегка оглушили.

Когда вынули кляп и развязали глаза, Спрутс увидел, что находится в комнате без окон, украшенный устрашающими плакатами из жизни вредных насекомых.

Кроме Спрутса в комнате находился очкастый коротышка в белом халате и белой медицинской шапочке. Из кармана халата торчал стетоскоп. Коротышка что-то писал, поглядывая на Спрутса совсем как капитан Цветик, который выдал Спрутсу паспорт с ошибкой. Вспомнив об этой ошибке, Спрутс невольно передернулся. Заметив его движение, доктор сказал:

– Здравствуйте, я доктор Пилюлькин. Успокойтесь, вам здесь ничего не грозит. Как вас зовут?

– Спрутс.

– Да вы успокойтесь. Итак, вас зовут Спрутс, а живете вы?..

– На Луне. В городе Брехенвилле.

– Очень хорошо. Так и запишем. Вы только не нервничайте.

– Я и не нервничаю.

– Нервничаете, я же вижу. Не заводитесь. А почему вы покинули Луну? Вообще, расскажите мне о Луне.

– Это долгая история.

– Ничего, время у нас есть.

– Развяжите меня. Мне неудобно сидеть.

– Это оттого, что вы нервничаете. Хорошо-хорошо, не хотите рассказывать сейчас, поговорим потом, когда вы успокоитесь.

– Да я спокоен, – буркнул Спрутс, чувствуя нарастающее раздражение.

– Не пытайтесь меня обмануть, я же доктор. Вы очень возбуждены.

– Да нет, я абсолютно спокоен.

– И не стоит так заводиться из-за того, что я спросил, откуда вы родом. С Луны так с Луны.

Спрутс промолчал, но больше потому, что от бешенства у него свело челюсти. Пилюлькин записал свои заметки, затем спросил:

– А какое сегодня число?

– Не помню.

– Очень хорошо. Спокойнее, спокойнее... А какой сегодня месяц?

– Какая разница?

– Очень хорошо! Замечательно! А какой год?.. Ладно-ладно, можете не отвечать. Замечательно! Я советую вам отдохнуть у нас. Питание хорошее, персонал предельно предупредительный, общество очень культурное.

– А я не хочу.

Пилюлькин горько усмехнулся:

– Вы что, не слушаете меня? Я же сказал, у нас очень культурное общество. И кормят хорошо.

– Я не сомневаюсь, что общество культурное. И рад, что хорошо кормят. Но мне тут нечего делать. Я здоров, я попал сюда по ошибке.

– Вполне возможно, что вы попали сюда по ошибке, но все-таки вам лучше будет немного отдохнуть у нас. Вы, разумеется, здоровы, однако вы испытали сильный стресс и сейчас не вполне адекватно реагируете на меня, на мои вопросы и… вообще. В душ, затем в общую палату.

Последние слова были адресованы санитарам.

Оставшись один, Незнайка сначала обалдел, а затем обратился к милиционеру:

– Э-э, послушайте, а как же я?

– Что – вы? – спросил милиционер.

– Моего друга увезли…

– Ну и что?

– Ну я просто хотел сказать, что я тоже…

– Не морочьте мне голову, – отмахнулся милиционер и повернулся, чтобы уйти, но Незнайка схватил его за рукав.

– Я только хотел сказать, что если моего друга увезли, то и мне туда же надо.

– В сумасшедший дом? – удивился милиционер, – Не мешайте работать.

Он вырвался и пошел к милицейской машине.

Незнайка догнал его, когда он уже закрывал дверцу. В машине было еще несколько милиционеров, которые с любопытством глазели на Незнайку.

– Ребята, отвезите меня в сумасшедший дом как можно скорее! – попросил Незнайка. Ему было страшно оставаться одному в незнакомом городе без надежного и решительного Спрутса.

– А ты что, сумасшедший? – засмеялись менты.

– Ну вы же только что видели… Вот ваш товарищ видел…

– Пешком дойдешь, – прервал его один из них. – Вон он там, за углом.

Машина умчалась.

Незнайка двинулся в указанном направлении и свернул за угол. Пройдя вдоль длинного бетонного забора, он дошел до массивных железных ворот и постучал. В воротах открылось маленькое окошко, откуда спросили:

– Чего надо?

– Моего друга привезли сюда…

– Посещения запрещены.

Окошко захлопнулось. Незнайка постучал снова. Окошко открылось.

– Ну чего еще?

– Пустите меня…

– Запрещено. Здесь могут находиться только персонал и больные.

– Но мне очень надо внутрь…

– У вас есть направление?

– Нет. То есть есть. То есть я не знаю, что это такое. А что это?

Окошко снова захлопнулось. Незнайка снова постучал.

– Послушайте…

– Опять вы? Я сейчас милицию вызову.

– Бесполезно. Они не хотят со мной связываться.

– У вас что, не все дома?

– Конечно. И я хочу попасть к вам на лечение.

– Не морочьте мне голову, – отозвался голос за дверями. Окошко захлопнулось, и на стук Незнайки больше не открывалось.

Незнайка погрустнел. Он не знал, как найти ночлег в городе Жирове, и к тому же ему никак не хотелось расставаться со Спрутсом.

Немного погрустив, он все-таки пришел к выводу, что грусть делу не поможет, и возобновил атаку.

Он принялся кидать камни через ворота, игнорируя угрозы вызвать милицию. Для пущего эффекта он лаял собакой и мяучил котом, но в сумасшедший дом его не пускали, хотя обзывали из-за ворот психом.

Вскоре Незнайка снял осаду и решил применить другую тактику.

Побродив по окрестным улицам, он обнаружил отделение милиции. Покопавшись в ближайшей помойке, он вырядился в живописное старье, обмотался, наподобие ремней и портупей, разными тряпками, прицепил дощечки в качестве погон, а в руки взял поломанный скворечник.

В таком виде он смело вошел в отделение, отстранив ошалевшего дежурного.

– Я – генерал Незнайко! – заявил он с порога. – Проводится операция “Дурдом”. Весь личный состав поступает в мое распоряжение. Молчать!

И так далее…

Пилюлькин заполнял бланки, на которых писал “вялотекущая шизофрения”²¹⁾ и прочие ученые слова, но тут дверь открылась и ввели нового пациента. Одет он был так, словно служил пугалом, а в руках держал скворечник.

– Пилюлькин? – с ходу заорал новичок. – Это же я, Незнайка!

– Что у него? – спросил Пилюлькин у санитаров.

– Какой-то генерал. Привел сюда целое отделение милиции, и они чуть было не вышибли ворота.

– Да это же я, Незнайка! – кричал Незнайка, но встретив непонимающий взгляд доктора, осекся. Видимо, с Пилюлькиным вышла такая же петрушка, что и с Цветиком и с Пачкулей. А раз так, приходилось разыгрывать сумасшедшего.

– Я великий генерал Незнайко! Я кавалер всех орденов! Я простой солдат всех войн! У меня к вам секретное дело.

– Оставьте нас, – велел Пилюлькин санитарам, – располагайтесь, генерал.

Он встал, вытянулся по стойке “смирно” и оправил свой белый халат. Потом зачем-то задернул занавески на окнах и подровнял на столе папки с бумагами.

Незнайка героическим усилием подавил в себе приступ хохота. Мало того, что милиция безоговорочно поверила в то, что он генерал, но и даже врач-психиатр, кажется, не понял юмора. Ну что ж, тогда будем играть в генерала до конца. Незнайка расселся в кресле Пилюлькина, взгромоздил на его бумаги грязный скворечник и заявил:

– Нужно освободить агента Спрутса.

– Кто это?

– Его должны были сегодня привезти сюда. Наш космический агент.

– А, помню, помню. Это который с Луны.

– Он не мог сказать вам всего. Это совершенно секретная спецоперация. Зреет государственный переворот. Удар будет нанесен с Луны. Высадятся зеленые человечки. Агент Спрутс должен быть немедленно освобожден!

– Да, разумеется, я сейчас же отдам распоряжения.

Пилюлькин поговорил с кем-то по телефону.

– Сейчас он в санобработке, но я распорядился. Кстати, он выглядел как настоящий сумасшедший. Просто клинический случай, все симптомы вялотекущей шизофрении. Она, знаете ли, иногда ускоряет свое течение.

– Это маскировка.

– Надо же, а я-то был совершенно уверен! Он не помнил, какое сегодня число, а это вернейший признак! И он так натурально нервничал!

– Он не мог открыться. Враги повсюду.

– Враги? Гм, а действительно! Сегодня, например, кто-то пытался проникнуть на территорию больницы и кидался камнями через забор. Мы думали, что это какой-то идиот, еле от него избавились.

– Это и есть враги. Они следят за нами. Кольцо сужается.

– Да-да, я сейчас распоряжусь…

Тут вошел санитар и, склонившись к уху Пилюлькина, что-то зашептал. Лицо Пилюлькина вытянулось, затем помрачнело.

– Милиция не подтвердила ваших полномочий, генерал Незнайко, или как вас там. Они только что проверили и предупредили нас.

– Ну еще бы, – парировал Незнайка, указав при этом на скворечник – операция же сверхсекретная.

– Ага, это мы уже слыхали. Где милиция?

– Они умотали, – ответил санитар, – сказали, что не хотят связываться.

Незнайка бросил в санитара скворечник. Пилюлькин побледнел от злости.

– Убирайтесь.

– Не-а, – протянул Незнайка, – разрывая на мелкие кусочки плакат о неотвратимости заболевания педикулезом, – освободите Спрутса или оставьте меня с ним.

– Вы находитесь в серьезном учреждении. Я не позволю устраивать здесь балаган! А ну-ка, вон из моего кресла. Выведите этого придурка, – велел Пилюлькин санитару.

Санитар потянулся к Незнайке, но тот истошно заорал:

– Я великий генерал Незнайко! Я заслуженный пенсионер! Я простой солдат всех ваших партий! Я инвалид всех ваших войн! А ну-ка, рядовой, какое сегодня число?

– Чего? – спросил санитар, покосившись на Пилюлькина.

– Мартобря-жукобря, дрянадцатое, день всех тупых, – продолжал голосить Незнайка.

– Ну хорошо, – устало сказал Пилюлькин, – посидите у нас, если вам так угодно. Со своим Спрутсом или как вы его там назвали. А завтра я найду на вас управу. Будете знать, как прикидываться идиотом.

 

далее...